Недавно у нас с коллегами-психологами зашел нешуточный спор на Фейсбуке по поводу одной статьи. Суть ее в следующем: муж Миша изменял жене Маше, на месяц ушел к любовнице, но чего-то им вместе не пожилось, он вернулся к жене, выжав из себя «извини, бес попутал». Маша год пыталась простить, пошла к психологу, да вот незадача, вместо «принятия и мудрости» набралась самоуважения и уверенности и, как говорится в детской считалочке, «взяла сумку и ушла», а Миша теперь рассказывает друзьям о том, что психологи – упыри, а бабы злопамятные и мстительные стервы (ибо что ж она ему целый год мозг парила!)

NB: Оригинал статьи «Дорогой Миша!» принадлежит Натальи Радуловой, далее  в тексте я буду использовать «Машу» и «Мишу» как описательных персонажей, к конкретным людям из упомянутого источника отношения не имеющих.

В своем споре «упыри» разделились на два лагеря. Первые утверждали, что Маша с ее специалистом молодцы, так как муж, разок извинившись, счел, что дальнейшее залечивание Машиных шрамов – ее личная проблема, и нечего ему высказывать претензии, раз уж она единожды его извинения приняла. Вторые, наиболее «глубинные», говорили, что Маша просто сбежала от проблемы, и в следующих отношениях обязательно столкнётся с ней опять, ибо случившееся – отражение ее собственной Тени.

NB: Юнг назвал архетипом Тени сумму всех неприятных, отталкивающих, невыносимых для нас качеств. Это все то, чем мы так не хотели бы являться. Но то, что мы отказываемся осознавать, приходит к нам извне. Если какое-то качество я сознательно превозношу более других, его противоположность я буду встречать все чаще во внешнем мире. Например, если я считаю себя исключительно щедрой, я буду сталкиваться с непомерной человеческой жадностью в лице других и т.п. Это закон, увы и ах! За свою гордыню мы расплачиваемся не на том свете, а прямо здесь, «не отходя от кассы».

  Как юнгианский аналитик, а мы – «глубиннейшие из глубинных», так как ведем психоаналитические раскопки не только в личном, но и в коллективном бессознательном, я должна была бы безоговорочно примкнуть ко второму лагерю… Да вот только, и я замечала в своей практике это множество раз, здесь очень легко перейти в эдакую психологическую проституцию, которой с удовольствием пользуются подкованные в этой теме садистические личности. Изменили, обокрали, оскорбили, предали – так это твоя проекция! – а по сему терпи, кайся, не вздумай роптать, а вместо этого «работай над собой»! Знакомо?

Так вот, это, товарищи, не глубинная и вообще никакая не психология, это продолжение христианско-мазохистической порабощающей личность концепции греха: тебе плохо - так это же хорошо, ты искупаешь чего-то там для будущей жизни!

В общем, я не знаю, как там прихожане церкви и адепты сект, а мои пациенты хотят жить полноценной жизнью уже на этом свете, поэтому концепцию проекции я предпочитаю использовать не в отстраненно-философском аспекте, а в сугубо практическом. 

   Внешняя реальность действительно является отражением нашего бессознательного. То есть Мишина измена и последующее нахальное поведение, выражающееся в возмущении «Сколько еще я могу хавать твои претензии?!», безусловно, отражает для Маши ее собственные внутренние проблемы.

В юнгианском ключе таковые можно было бы обозначить, как нежелание признавать внутреннего Хищника. Если Хищник осознан и воплощен в жизнь, в норме он реализуется в понимании неотъемлемого права менять жизнь по собственному разумению, защищать себя, свою территорию, достижения, потомство, желания, питаться тем, чего хочет дух и тело, проводить время за теми занятиями, к которым лежит душа, жить, работать, играть, спать, дружить с теми, с кем хочется, с теми, кто достоин быть в одной с тобой стае. Если же собственный Хищник отправляется в Тень, мы тотчас превращаемся из «право имеющих» (не право убивать старушек процентщиц, конечно, а всего лишь право жить полнокровной жизнью) в «тварей дрожащих», которых будут морально, а то и физически, пожирать другие.  

Год Маша пыталась «простить» …Что это значит? Хотя Маша и не моя пациентка, таких случаев я наслушалась в своем кабинете вдоволь, да и сама ранее попадала в ловушку «я обязана простить» неоднократно. «Простить» здесь означает попытки убедить себя, что ущерба не было, что Миша остается честным человеком, верным мужем, самым родным и близким, на которого можно по-прежнему положиться, что жизнь не изменилась, и можно не меняться самой. Этот отказ от реальности, естественно, никому облегчения не приносит. Пока ты врешь себе, что боль в боку тебе всего лишь чудится, аппендицит может перейти в гнойный перитонит – и… привет праотцам! 

Да и никакое это ни прощение, это пытка и самоистязание. В одной из прошлых статей я уже писала о том, что затянувшаяся обида всегда указывает на то, что в нашу жизнь прокралась ложь. Машин «вынос мозга» мужу был ничем иным, как попытками услышать от него подтверждения лжи, ей нужны были бесконечные заверения, что он ее любит, что не предаст больше никогда, что не интересуется другими. Естественно, она устраивала ему и провокационные скандалы, чтоб, так сказать, проверить на вшивость, чтоб при любых обстоятельствах он доказывал любовь, верность и т.д.

Почему Маша так себя вела? Ей было страшно, ее мир рухнул, ей нужен был защитник, которого она по привычке искала в Мише. Но, понятное дело, эти поиски были бесполезны. Наивный детский мир, в котором ранее пребывала Маша, мир, целиком состоящий из розовых пони, «конфет и пирожных, сластей всевозможных», мир, в котором существуют лишь кроткие, дружелюбные травоядные существа, канул в небытие. Она видела Хищника, она столкнулась со «злом», и делать вид, что всего этого на самом деле не было, можно было бы лишь благодаря неврозу. Например, некоторые в таких ситуациях предпочитают серьезно заболеть и тем самым привязать к себе чувством долга и вины супругов, поглядывающих налево. Нужно сказать, в таком случае Хищник все равно остается, он просто проецируется в болезнь-захватчика, губителя, «причину всех зол».

NB: Я неоднократно цитировала Дж. Холлиса: «С точки зрения природы, зла нет. Мы поедаем моллюсков, «рак» поедает нас – это просто акты бытия». Я готова подписаться под этими словами и сейчас. Однако так можно рассуждать, пока ты здоровенький и розовощекий уплетаешь мидий в ресторане. Но как только ты получаешь страшный диагноз, дальнейшее высокопарное, отстраненное философствование без активных действий и сопротивления Хищнику – смерти подобно. Здесь уже либо пан, либо пропал, либо станешь «право имеющим» - право на собственную жизнь, либо… Я недавно услышала об очередной секте, в которой онкобольным людям внушают, что «рака» нет – это просто кара господня, а поэтому нужно молиться, отказаться от материальных привязанностей (в пользу организации, конечно) и просто пить соленый чай или смотреть по два часа на солнце или еще что-то в этом духе.  

Кошмар, правда? Но, то, что творит Маша, играя в «прощение», то есть, отказываясь верить в реальность – не меньший кошмар по отношению к душе, чем то, что делают онкобольные сектанты по отношению к телу.

Какой же есть выход? Он прост: вернуть свою проекцию себе, позволить собственному Хищнику выйти из Тени – самой отрастить клыки и когти, вернуть себе право принимать решения, кого простить, а кого миловать, как жить, кому верить, за какие заслуги и на каких условиях принимать в свою стаю… И когда Маша становится «право имеющей», она обретает возможность сказать себе правду, она обретает силы знать правду и действовать, исходя из реальных обстоятельств, соответственно своим желаниям и интересам в данной ситуации. То есть, главный вопрос, который мы должны поставить перед собой в сложных жизненных обстоятельствах, это:

Что я могу и хочу сделать сейчас и в ближайшем будущем, чтобы, зная теперь больше о реальности, продолжить жить наилучшим образом?

Вот представьте, вы собирались в выходные на природу, а тут вдруг нежданно-негаданно, вопреки всем прогнозам погоды зарядил дождь. Мы можем, конечно, до утра понедельника клясть богов-громовержцев и судьбу-злодейку, а можем, плюнув и выругавшись, поменять планы и пойти в кино или в гости. Ведь главное-то было отдохнуть, а уж каким образом: кино, природа ли, боулинг, гости, музей – вопрос второй, и в нем можно «подвинуться». Ну, сравнила! – скажет мне читатель, - дождь и измену супруга, предательство бизнес-партнера и прочие серьезные беды! Действительно, сравнила – безнадежно испортить себе входные или целую жизнь! Выходные-то, небось, всем жалко, а вот жизнь… можно и пострадать пару-тройку десятилетий в скандалах с «Мишами» и самоувещеваниях, что все «норм», хотя на самом деле нестерпимо болит, а там и молодость прошла.

А вообще, все, сказанное выше – это присказка, а сказка, то есть, собственно, не философствование в стиле «Кто виноват?», а попытка разобраться со «Что делать?» - впереди.

 В западно-христианском мире идея о том, что если вас обидели, то нужно непременно простить, возведена практически в ранг закона. Для культуры, которая зарождалась чуть более двух тысяч лет назад, идея непричинения зла в ответ на совершенное зло, конечно, была крайне прогрессивной. Однако отказ от кровавой вендетты и притворство, что у тебя вообще не болит, когда тебя бьют – вещи разные. Кстати, и сам христианский бог готов прощать на за здорово живешь, а только после чистосердечного и многократного раскаяния, клятв и заверений больше не грешить, да понесения наказаний в виде всевозможных обетов – то помолчать лет пять, то обмотаться веригами, то еще чего похлеще. Да, вот так вот, даже богу одного-единственного «прости» маловато, так чего же «Маш» в «выносе мозга» обвинять?

Знаете, многим моим клиентам, как и когда-то мне самой, принесло большое облегчение уже одно понимание того, что мы не обязаны никого прощать просто «из любви к искусству», то есть, потому что мы, видите ли, добрые и порядочные. Во-первых, чаще всего, после подставления левой щеки обидчик не останавливается, не падает на колени в раскаянии, а дает по шее, потом отвешивает тумак, потом – двоечку в печень и так, пока ему не надоест, или пока мы не вспомним, что у нас тоже есть кулаки, когти, зубы и, наконец, достоинство.   

Вспомним также, и то, что христианские священнослужители, убеждающие паству в необходимости всепрощения, испокон веков благословляли воинов как на оборонительные, так и на наступательные военные действия. Все, даже самые высокоразвитые государства, чего-то пока так и не отказались от тюрем. И все мы понимаем – там никого не исправляют, это отбывание наказания. Никому из нас, кроме абсолютных мазохистов, не придет в голову «прощать» туроператора, если вместо обещанной и оплаченной «пятерки» на отдыхе нас поселят в «три звезды», мы не будем изображать из себя «добрых, всепрощающих христиан», если в магазине нам продадут гнилую колбасу. Мы не промычим, смиренно склонив голову «бог терпел и нам велел», когда нас затопят соседи.

Поэтому, если вас обидели, вы имеете право требовать компенсацию. Это не месть, не ветхозаветное «око за око, зуб за зуб». Это, если хотите: «сломал зуб – извинись, оплати стоматолога и возмести моральный ущерб». Возмещение морального ущерба в случае «поруганной веры в человечество» - вопрос, конечно, непростой. Как определить стоимость боли от предательства, измены, жестокого оскорбления? А как определить валюту, в которой принимаются выплаты? И тем ни менее, вопрос этот все же решаемый.

Решаемый, кстати, довольно просто. Но только в том случае, когда обеим сторонам, действительно, дороги отношения. Иначе – собирай вещи, уходи, не трать попусту жизнь. Так вот, этот простой способ, как ни пафосно это прозвучит – всего лишь искреннее раскаяние. Ведь люди, описывая своих богов, писали портреты с себя. Ксенофан еще в 5 в. до н.э. метко заметил, что если бы лошади могли придумывать себе богов, у небожителей были бы лошадиные головы. Поэтому, если богу хватает для прощения искреннего раскаяния, признания грехов, готовности понести ответственность – хватит этого и «Маше».

Ключевое слово здесь «искренность», так как Маша не хуже небожителя почует малейшую фальшь, извинения «на отвяжись», «фигу в кармане» в виде мыслей обидчика «ну когда ж это кончится?». И извинений этих нужно столько… сколько нужно. Может быть, хватит одного искреннего «Прости!», а может быть, потребуются месяцы. Может быть, придется Мише и какие-то обеты на себя наложить – взять новые обязанности, стать более заботливым, умерить собственные претензии. Главное для обидчика также понять, что мир изменился. Причем изменился по его милости, а поэтому ожидать от раненного близкого человека, чтобы он был таким, как прежде или даже требовать этого – бесполезно. Близкому нужно помогать залечивать раны, а заодно выстраивать новую реальность. И если Миша сможет проявить такое великодушие, мудрость, благородство, Маша простит. Да, чтобы искренне попросить прощения, нужна смелость. А иначе…

Иначе случается очень часто, увы. Это те случаи, когда благородства, мудрости и великодушия в Мише нет, нет изначально, и не было никогда. Он либо вовсе не считает себя виноватым (человеческий ум найдет оправдание для любой подлости), либо трусит это признать и взять на себя ответственность (проще ж самому губы надувать; «Сколько можно претензий?!»), либо ему тупо лень решать проблему, и он инфантильно надеется, что «все это» когда-нибудь кончится само, либо… ему наплевать, да и все.

И тогда у Маши появляется следующий выбор. Придется либо врать вместе с Мишей, что все «норм», а самой при этом загонять боль поглубже внутрь, трансформируя ее в болезни, неврозы, трудоголизм, изнуряющие тренировки, отыгрывания в виде собственных адьюльтеров, вызывающих горечь и омерзения спустя самое короткое время…  Либо – счастливо разочароваться и жить дальше.

Знаете, парадокс в том, что Маша из статьи, упомянутой в начале, простила мужа именно тогда, когда ушла от него. Она приняла реальность, прекратила с ней спорить, требовать от Миши дать ей то, чего он дать не может, быть тем, кем он давно для нее не является.

Разочарование – это честный синоним прощения. В этом слове нет никакой негативной окраски. «Раз–очарование» – означает отказ от чар, которые, как мы помним из сказок, налагают злые волшебники, это возможность жить без лжи, жить настоящей жизнью, не зависящей от чужой недоброй воли. Это, в конечном итоге, облегчение для обоих. Ведь Миша хотел, чтоб ему перестали «мозг выносить» - вот и некому его больше мучать, вот он больше и не должен «хавать претензии». Кстати, этимологический словарь говорит, что слово «простить» восходит к старославянскому «отпростить», что значить «освободить», в том числе от долгов.

И, напоследок, разочарование не обязательно должно повлечь за собой разрыв отношений. Например, проворовавшемуся бизнес-партнером, при том, что он приносит реальную пользу общему делу, можно просто перекрыть бесконтрольный доступ к деньгам. Неверность супруга тоже, бывает, принимают: например, когда у мужа с женой при понимании во всех других вопросах, нежном, бережном отношении друг к другу обнаруживается абсолютно разный темперамент или у одного из них получение удовольствия связано с чем-то, для другого неприемлемым. У меня было на приеме несколько таких случаев, и люди смогли договориться. Друга, разболтавшего вашу тайну, с которым, однако так весело перемывать косточки другим))), можно не отлучать от себя навеки, а просто быть поосторожнее в высказываниях. Главное не путать свои иллюзии с реальностью, чтобы больше не было так мучительно больно.

С верой в Вас и Ваше наилучшее настоящее,

Александра Сергеева

Понравилась статья? Поделитесь с друзьями