«Истерика»  — страшное слово для каждого мужчины. Это кошмар, когда принцесса превращается в ведьму, прекрасная леди – в отвратительную базарную бабу, нежная возлюбленная – в злобную фурию, а умная и мудрая – в последнюю дуру. Причем механизмы этого превращения мужчине абсолютно непонятны, путь ко спасению неведом, а все ранее проверенные тактики (от цветов и комплиментов до «сама дура») оказываются временно бездейственными.

(фото firestock)
Единственное, что может обнадеживать любящего мужчину, это вера в то, что буря вскоре стихнет также спонтанно, как и началась, и ведьма снова станет принцессой, мегера – любимой, а Жаба – Василисой Прекрасной. Однако можно стерпеть раз… три… десять (у кого насколько развита толерантность к фрустрации), а потом образ любимой, нежной и мудрой начинает сливаться с фурией, и мужчина задается вопросом: «а такая ли уж она любима»?

Можно, конечно, найти другую подругу, супругу, возлюбленную… но если мужчина так и не поймете «Чего хочет женщина», то вместо нежной улыбки любой из нас он рано или поздно увидит ведьминский оскал.

Когда мужчина не видит в чем-то логики, он впадает в ступор, так уж он устроен природой, и по-другому не будет. В женской же истерике разглядеть какой-то здравый смысл – задача практически непосильная.

Поэтому позвольте мне, как женщине-психоаналитику, попробовать объяснить логику того, в чем логики нет и быть, с вашей рациональной точки зрения, не может.

Для начала несколько слов об «истории вопроса».

Само слово «истерия» является производным от греческого «hystera» - «матка», ранее эту «болезнь» так и называли «бешенство матки», так как в основном она встречалась у женщин. При нынешнем уровне развития медицины, мы, конечно, понимаем, что истерия имеет к матке ровно такое же отношение, как, скажем, пятки к трусости или сердце, как орган, к морально-нравственным качествам. Тем более, мужские истерики все же случаются.

Но, несмотря на то, что такой болезни, как бешенство матки, на самом деле попросту нет, псевдодиагнозу «истерия» все глубинные психологи должны сказать большое спасибо. Ведь занимаясь именно проблемой лечения истерии, Фрейд пришёл к термину «бессознательное».

В Викторианскую эпоху, на конец которой и пришлось главное открытие Фрейда, на нервной почве женщины впадали ни то что в истерики, а в нервные параличи! Бедняги слепли и глохли на нервной почве! Дело в том, что в этот период европеец наконец был сыт, одет, обут, и жил в безопасности – больших воин давно не было, до мировых еще было далеко, индустриализация шла семимильными шагами. А как мы знаем благодаря известной пирамиде Абрахама Маслоу (на самом деле, нашего соотечественника, урожденного Абрама Маслова), как только вопросы желудка, мочевого пузыря, сна решены, и никто не угрожает безопасности, просыпается половой инстинкт. Но, увы и ах, как мы помним, второй отличительной чертой эпохи были непомерно строгие нравы. То есть не было более табуированной темы, нежели секс. А эта потребность как раз и вышла у европейца (и европейки тоже!) на первое место.

 То есть, проснулась бешеная природная сила, возникла огромная потребность, а удовлетворить ее для барышни не представлялось никакой возможности. Да что там удовлетворить, даже самой себе признаться в этой потребности  - страшный грех и ужасный позор! Поэтому сознание и сопротивлялось естественной природной силе всеми возможными способами, не исключая, конечно, и невротические. Ведь если ты парализована или ослепла, тебе уж точно не до сексуальных фатназий.

Слава богу, сексуальная революция свершилась. Женщине вернули право иметь тело. Ура, товарищи! Но, ведь собственно, к чему я затеяла это вступление с историей понятия? – есть в этой фрейдистской теме ключик к истерикам, которые современные барышни закатывают своим ненаглядным избранникам.

Какую беду маскировали истерические параличи женщин начала XX в.? – Невозможность быть женщинами! Запрет на секс это не просто запрет на удовлетворение инстинкта, это вообще запрет на принадлежность к полу. Чуть забегая вперед скажу, что «современная», очень лайтовая по сравнению с параличами и слепотой, истерика – это тоже выражение невозможности чувствовать себя женщиной. Только уже в психологическом смысле.    

(фото firestock)

Да, есть еще ведь и такое понятие, как «истерическая личность», она же  «театральная», как нынче принято, ибо толерантность у нас. Истероиды – это люди, которые в силу специфических детских травм и зачастую под влиянием странной моды – в период декаданса («Демоническая женщина» Тэффи), наш век («Дом 2»), НЕ ЗНАЮТ как быть настоящими женщинами (иногда и мужчинами), а поэтому играют женщин. Это нескончаемое театральное представление с закатыванием глаз, заламыванием рук, дрожащим голосом, надрывом в каждой фразе, даже если это всего лишь просьба передать селёдку (это я, конечно, о «Демонической женщине», перечитайте, если подзабыли, там всего пара страниц, но лучшего описание истероида я не встречала).

Кстати, по этой же причине (половая и/ или гендерная неразбериха) среди истероидов очень много пассивных геев (для особо толерантных подчеркиваю – это просто констатация факта).

Но вернемся от истерических личностей, которых не так уж много в обыденной жизни (за исключением «Дома 2» и проч.), к обычным истерикам, которые накрывают время от времени людей, в общем-то не склонных к разыгрыванию театральных представлений в повседневной жизни.

Кто еще мастер закатывать истерики? – конечно, дети! Не все, правда, дети, а исключительно дети тех родителей, которые также развели путаницу в ролях, уже не половых и гендерных, а в детско-родительских. Ребенок вьет веревки из того родителя, который на это соглашается, забывая, что он взрослый, а поэтому он и только он хозяин положения, законодатель и тот, кто принимает решения. 

Когда мне было года четыре, я увидела, как мальчик в магазине игрушек вытребовал у мамы понравившуюся машинку путем валяния на полу и бешеного ора. Как ребенок весьма сообразительный, я тут же решила применить чужой удачный опыт на практике. Я показала маме на куклу, которую она не собиралась покупать, легла на пол, истошно заорала и заколотила руками-ногами. Мама на это посмотрела, молча развернулась и пошла по направлению к выходу. Для того, чтобы окончательно убедиться в своем провале, я еще пару раз взвизгнула,.. и ни разу в жизни мне больше не пришло в голову оное повторять.

Детская истерика – это всегда привлечение внимания и манипуляция. Это «прокатывает» с растерянными мамами, испуганными всякими пси-статьями о «хрупкой детской психике», с мамами, да и папами тоже, которые не могут/ боятся стать до конца взрослыми – взрослыми, которые отвечают за жизнь ребенка, которые устанавливают в этой жизни границы. И, как это ни удивительно, ребенку нужны жесткие границы. Каприз, истерика – это своего рода экзамен для родителей: «Ну когда же ты уже поставишь стену?!» Детям плохо без жестких границ, иначе они не чувствуют себя в безопасности, хаос, неопределенность - невероятно пугающее переживание для детской души. Да, да, как ни консервативно сие звучит. Детям, что дошкольникам, что подросткам, не нужны родители-друзья, родители-добрые волшебники, им нужны родители-родители. Иначе им, извините, сносит башню.

Очень важно понять и принять, что в истерике принимают участие двое. Ни женщина, ни мужчина, ни ребенок не станут закатывать истерику сами себе в пустой комнате шутки ради, не станут закатывать сцену случайному прохожему забавы для.

Истерика – это всегда требование вернуть положенные границы.

Пятилетний манипулятор истошно визжит в людном месте, падает на землю, убегает, не слушается тогда, когда родитель становится таким же маленьким и беспомощным ребенком, другом-ровесником, всепрощающим блаженным, в общем, кем угодно, кроме того, кем он должен быть.

Женщина закатывает истерику по той же причине – когда ее избранник ведет себя как безответственный подросток, как мама, папа, большой босс, беспомощное дитя – кто угодно, кроме мужчины.

Феминизм привел к девальвации мужественности, а заодно и к обесцениванию женственности. С одной стороны, мужчина с детства приучен подчиняться женщине, только вдумайтесь: дома мама, а часто еще и бабушка воспитывают мальчика, школьный учитель – женщина, детский врач – тоже, да даже следователь в детской комнате милиции – и то тётка! С другой стороны общество требует от него силы и мужественности. Так как же ему быть? К нему обществом изначально предъявлена куча шизоидных требование – подчиняйся и руководи, слушайся и будь главным, уступай и будь твердым. В общем, сплошное «закрой рот и ешь суп». Так как же ему быть? И как женщине при всем этом чувствовать себя женщиной рядом с ним?

В случае истерики женщина, когда ее уже совсем всё допекло переходит на, так сказать, низший, самый жесткий, самый примитивный уровень феминнсти – то есть становится бабой, истеричной бабой, грымзой, мегерой, фурией. «Вернись в свои границы! Верни меня в мои границы!» - требует она, что звучит, конечно как «Стань наконец мужиком! Сделай хоть что-нибудь!» И ей в этот момент к черту не нужна мягкость и уступчивость («Рыбка моя, сейчас сделаем все, как ты хочешь»), ей так же не нужен «мачо-мэн», который есть лишь теневая нарциссическая сторона все того же запуганного ребенка («Дура бешеная, пошла вон отсюда!»).

Не может женщина и прямо попросить о том, чего хочет, не может дать инструкцию. Она не знает, как это – быть мужчиной. Мы подразумеваем под этим довольно банальные вещи: силу духа, уверенность, надежность, ответственность, решительность, определенность. А как это конкретно, мужчины, мы не можем вам объяснить.

 
С пожеланием Наилучшего настоящего,
Александра Сергеева

Понравилась статья? Не забудьте поделиться