Середина 90-х, канун Нового Года. Мы с женой накрываем стол, готовимся праздновать. За стеной, в соседней квартире, заканчивает приготовления к новогодней ночи Айше - жена Николая Григорьевича.
⁃ Айшенька, - звоню я ей, - ну что Вы там одна? Приходите к нам, встретим вместе, отметим.  Мы Вас ждём.
⁃ Игорь, спасибо большое, но я же не одна, я с Гриней. Вот с ним встречу, а потом подойду, хорошо?
Это была поздняя любовь. Поздняя по советским меркам. Ему на момент встречи было уже 37 лет, ей - всего 25. Сейчас это назвали бы “зрелыми чувствами”. Они любили друг друга так, как любить уже не умеют. Айше посвятила свою жизнь мужу, ездила с ним на съемки, хотя могла сделать карьеру блестящей скрипачки. И даже после его смерти она набрасывала на плечи его пиджак, накрывала стол на двоих и ... встречала Новый год со своим НиГри.

В середине 80-х я, наконец, получил жильё в Киеве. Из своей однушки, купленной десять лет назад, я перебрался в дом на Гоголевской. Он отличался от всех киевских домов и архитектурой, и аурой. Достаточно сказать, что моими соседями стали потрясающие режиссеры Роман Балаян и Виктор Гресь, актёр Николай Олялин, ректор консерватории Олег Тимошенко, солист оперного театра, народный артист Советского Союза Анатолий Кочерга и многие другие талантливые люди.
Но самая большая неожиданность ждала меня на этаже. Выходя из квартиры, я  столкнулся возле лифта с Николаем Григорьевичем Гринько! Он возвышался надо мной как огромный тополь! И с высоты своего роста вежливо произнёс своим тихим голосом с неповторимой хрипотцой:
⁃ Ну, здравствуйте, Игорь. А мы с женой знаем Вас! И очень рад, что мы теперь соседи. Давайте знакомиться? Николай. Можно Коля.
Я остолбенел. Он. Знал. Меня. Это его знали миллионы зрителей по всему Союзу. Его знали все мальчишки и девчонки. Это за ним бежали стайки детей и кричали: «Папа Карло! Папа Карло!» Он снялся во всех фильмах Тарковского. Это он непревзойдённый Чехов. Это я его знал! И мы стали дружить.
- И сколько это будет продолжаться? Ты издеваешься надо мной? Сдавайся!
Шёл второй час пытки шахматами. Нашей традиционной шахматной партии. Партия та была проиграна мною давным-давно, выиграть или свести ее к ничьей у меня не было ни малейшего шанса.  Я это понимал, но не сдавался. Я думал, передвигал фигуры, понимая, что все бессмысленно, а Гринько сидел, подперев голову кулаком, и смотрел на мои муки, периодически загоняя в новые ловушки.
⁃ Игорь! Ну хватит! Все. Проиграл!
Сражаться с ним было нереально. Он владел искусством игры в шахматы в совершенстве! Гроссмейстер! А я… Нет, я играю неплохо, но точно хуже его. Но как сдаться? Это не в моем характере.
Грохот был ужасным. Выскочила Айшенька:
⁃ Боже! Что у вас происходит?
⁃ Ничего, Шиша, все в порядке, - не повысив ни на полтона голос, ответил муж, -  Я выиграл! Как всегда!
А на полу в беспорядке валялись шахматы. Николай Григорьевич просто поднял доску и бросил ее на пол. Партия закончилась полной его победой.
⁃ Идём пить чай? Шиша, накрывай, мы закончили наконец!

В то утро мы собрались на рыбалку. Он был «теоретиком», а я «практиком» рыбной ловли! Весь вечер он сидел со снастями в ванной комнате, готовил спиннинги, окунал их в воду, что-то там мастерил, налаживал. Снасти у него были отменные, не то что у меня - бамбуковые удочки-поплавчанки. Он просто «болел» новыми рыболовными штучками-дрючками! Привозил их отовсюду: из командировок, из зарубежных поездок. Когда на 60-летний юбилей Айше подарила мужу 61 белый тюльпан, он торжественно пообещал ей:
⁃ Шиша, в день твоего 60-летия я подарю тебе 60 удочек! Обещаю.
И вот мы на озере. Мне всегда выдавали разрешение на ловлю в том месте. Я предупредил Николая Григорьевича:
⁃ Если подойдут, скажите, что разрешение у Поклада, я недалеко буду.
Мы расселись в разных «окнах» из камыша на берегу озера. Я ушёл готовить свои удочки, а Гринько извлёк свои - уникальные, японские. Ближе к обеду я подошёл, пора было перекусить. Картина, которую я застал, привела меня в замешательство. Он сидел над спиннингами с огромными «бородами» и распутывал леску. Вот как забросил в семь утра, как намотал леску в клубок, так и распутывал до обеда. Опыта для обращения с таким чудом техники, как японский спиннинг, у него было маловато. Рыбалка не удалась. Пришлось делиться своим уловом.
⁃ Вас тут не дергали? Все в порядке? Вы сказали, что разрешение есть?
⁃ Меня? Вообще-то меня узнали и удивились, увидев тут. Так что все нормально.
Я замялся. И в самом деле: сидит рыбак - человек, чьё лицо знают в стране все, - а я со своим разрешением.
Иногда мы собирались вечером, разговаривали, я слушал его воспоминания о Высоцком и Марине Влади, с которыми они с Айшей подружились во время съёмок «Сюжета для небольшого рассказа». Кстати, с этим фильмом связана забавная история. Гринько был невероятно, фантастически, похож на Антона Павловича Чехова. Даже рост такой же - под два метра! Когда актеру Юрию Яковлеву показали реальные снимки писателя и Гринько в гриме, попросив указать, кто есть кто, тот уверенно ткнул пальцем в фото Гринько:  вот, мол, Антон Палыч; а режиссер Сергей Юткевич говорил: «Вы похожи на Чехова больше, чем сам Чехов»!
Со смертью Высоцкого дружба между семьями не прекратилась. Они часто общались с вдовой актера, Мариной Влади, а уже после ухода Николая Григорьевича она очень серьезно и постоянно поддерживала Айшеньку в те тяжелые 90-е годы. Они переписывались практически до последнего дня. И помогала ей Марина до последнего дня...

Мы прожили рядом всего несколько лет, но виделись редко: я постоянно работал, Николай с Айшей пропадали на съемках. Я помню, что великий Андрей Тарковский не начинал новый фильм, если Гринько был занят в другом, ждал. Николай Григорьевич, по признанию режиссёра, был его талисманом, а Айше - Ангелом-хранителем. Везде, во всех своих картинах, он находил хоть крохотную, но роль для него. Даже в «Солярисе» придумал героя, которого не было у Станислава Лема.
Но была у Гринько мечта. С молодости. Он ждал одну роль. Роль Дон Кихота. И вот в конце 80-х ему пришла телеграмма: «Николай Григорьевич, приглашаем Вас на кинопробы. Снимаем Дон Кихота». Снимал Резо Чхеидзе. Все понимали, что второго такого Дон Кихота не найти. Ну нет такого типажа в Советском Союзе! Но сам Гринько сказал жене: «Шиша, я не буду сниматься. Поздно. Не в моем возрасте и не с моими болячками скакать на лошади девять серий. Резо просто подарил мне кусочек мечты и эти три дня. Спасибо»...
А потом он слёг. Как слегли почти все актеры, снимавшиеся рядом с ним в том знаменитом «Сталкере». Они уходили один за другим со схожими симптомами и болезнями.
У меня тогда был пёс, изумительной красоты шоколадный ирландский сеттер Черри. Он всегда мчался в соседнюю квартиру к Гринькам, зная, что его там любят и угостят чем-нибудь вкусненьким. Но в те дни, когда Николай Григорьевич лежал в больнице, он стоял грустный возле двери и взглядом показывал “пустите меня к Айше!” И я пускал...

Айше написала мужу записку.
«Сейчас я сижу в кресле. У моих ног, опустив свою лохматую голову на мои колени, сидит Черрик и смотрит своими печальными глазами мне в глаза. Коленька, он плачет, представляешь? А я представляю, что это я сижу у твоих ног и смотрю в твои глаза. Возвращайся!»

Но он не вернулся. Их дом опустел.
Айше пережила мужа на долгих 23 года.
Я не знаю ни одной женщины в этом мире, которая так трепетно хранила бы память о муже. Казалось, он и не уходил никуда: в холле их квартиры висели его знаменитые шляпы, на стенах - портреты и кинопробы, на тумбочке стояла крохотная шкатулка из слоновой кости - пара той, которая хранится в доме-музее Чехова в Ялте. (Невероятное совпадение, мистическое). Она потратила практически все средства, чтобы поставить достойный памятник мужу на Байковом кладбище, а вандалы два раза отпиливали зонт, на который опиралась рука. И она восстанавливала снова и снова. А потом такие же уроды решили отпилить руку у барельефа, установленного на нашем доме, но их отогнали прохожие. Айше написала чудесную книгу воспоминаний и назвала ее трогательно - «Прикосновение». Я рад, что имел счастье прочитать ее еще в черновиках...
Она ушла в день, который майя объявили «концом света». Погода в Киеве в те дни была близка к нему: конец 2012-го, снега по пояс. Уходила она тихо и спокойно. Она не просто не боялась уходить, она ждала этого дня. «Вот уже скоро. И мы снова будем вместе»...

Я уверен, они вместе! И им там хорошо! Они молоды и снова счастливы, как были счастливы на Земле.
А мне остается сказать ещё одно спасибо судьбе за то, что эти два человека были в моей жизни. А Николаю Григорьевичу за то, что он принёс столько добра и света во все роли, за которые брался!
Светлая память! И храни вас Господь, Дон Кихот и его очаровательная Дульсинея!

(фото из интернета и предоставлены Светланой Поклад из личного архива)

Спасибо Татьяне Сагалаевой за неоценимую помощь редактора

Понравилась статья? Поделитесь с друзьями