Девичья комната Лизы сильно отличалась от ее, Викиной, в которой ничего не менялось уже лет сто. Лизкино жилище притягивало Викторию как магнитом! Необычным было все. Не то, чтобы там мебель. А вообще – количество деталей! Мягкая удобная раздвижная кровать, вечно не заправленная, усеянная неглаженными вещами и медвежатами!
Стена, снизу доверху обклеена вырезками из гламурных журналов. На полках - самые разрекламированные книги в лаковых ярких обложках с призывающими надписями «бестселлер», «блокбастер». Музыка, звучащая отовсюду – из плеера, с мобильника, телевизора и компьютера. Открытый балкон позволяет теплым ветрам освежать внутреннее пространство, шелестеть наклейками на письменном столе и на стенах. Запахи легких духов сопровождают дыхание воздуха.
Свежая весна бодро и светло хозяйничала здесь. Весна, переходящая в лето!
Как же нравился Вике этот видимый бардак и хаос, манивший волшебным духом свободы и вседозволенности! Каждый раз она заходила сюда, как в храм вызова мещанским обычаям образцового порядка, и, раскрепощаясь, невольно пыталась копировать стиль поведения подруги.
Даже её общение по телефону – это увлекательная игра.
- Да-дааа! Ну что, Лизок, что, Лизок? Самвел? Где твои обещанные круасаны? – улегшись спиной на пуф и запрокинув голову, томно и капризно выговаривала в мобильник Лиза, многозначительно глядя на Вику и одновременно любуясь своим отражением в трюмо. На ней самый открытый топ. Лямочки кружевного лифа выглядывали кокетливо по-женски. И белоснежные бриджи-армани в обтяг, - Да? Чтобы срочно был! Все я сказала!
Тряхнула соломой волос, отложила телефон в сторону и добавила уже для подруги:
- Ну ваааще обнаглел в конец этот Самвел! Скоро выходить, а он тянет кота за хвост!
Лиза Касаткина целенаправленно пригласила утром соседку Вику Савелову к себе, что бы та помогла ей навести убийственный макияж и сделать умопомрачительную прическу для выпускного бала, а потом на это мероприятие вместе и пойти. Савелова была младше на год и в близких подругах не значилась, но очень пригождалась, если нужно сделать маникюр, уложить волосы, выщипать бровь… За помощь Лиза иногда отдавала свои вещи, чрезвычайно модные, но переставшие подходить ей самой по размеру. Кроме того, Лизе нравилось, что глупышка Вика «смотрела в рот» и откровенно ей восхищалась. Сегодня это понадобится. На балу у Лизы должна быть свита. Для исполнения задуманного потребуются невероятные энергетические и психологические затраты, и моральная поддержка не помешает. Накануне они с Самвелом полдня посвятили поиску соответствующего наряда, выбрали неправдоподобно дорогое скандальное розовое платье. В быстром танце этот наряд «разорвется бомбой». Посетили ювелирный салон. И сейчас она не прятала, скорее наоборот, всячески демонстрировала золотое колечко и золотые сережки - подарок Самвела.
- А че у него ник такой странный, Самвел?
- Он армянин. Это имя. А так Саша. Но я больше люблю его звать по-армянски. Это прикольно!
Лиза чрезвычайно серьезно готовилась к финальному школьному аккорду, просчитывая каждый шаг. На карту поставлен её триумф.
Во первых, надо раз и навсегда выяснить, кто королева в классе, и указать выскочке Маринке Гройсман на её место. Это будет сделать несложно в блистательном наряде, с золотыми украшениями, многократно усиливающими её безупречную красоту, грациозность и легкость движений. На это, собственно, и были потрачены вчера немалые деньги Самвела, а сегодня полдня времени и небывалое количество косметики на создание неотразимого стилистического образа.
Во вторых, все её ухажеры должны, наконец, понять, что если они не могут ей дать то, что необходимо красивой девушке от настоящего мужчины, это их сложности. Давно привыкнув к вниманию противоположного пола, Лиза из всех, увивающихся вокруг неё, выбрала и приблизила трех одноклассников. Так сложилась устойчивая компания. Мотором её был Толик. Высокий, с короткой светлой прической, широкими плечами и рельефной мускулатурой. Спортсмен, занимался единоборствами. С уверенностью и удовольствием демонстрировал потенциальную угрозу для пытающихся ухлестнуть за Лизой. Прямолинеен, но однообразен и предсказуем, кроме мышц щеголять нечем, поэтому для девушки стал скучноват.
Полная противоположность Толику - Вадим. Он, как раз, самый прогибающийся. Готов ловить на лету любое слово, любое желание возлюбленной, даже на гитаре научился играть. Хотя слуха и голоса нет, но старался из кожи вон. Видимо, так представлял себе верность и преданность и думал, что когда-нибудь Лиза это оценит и отдаст ему предпочтение. Конечно, для школьного времяпровождения Вадик удобен, но для настоящей жизни бесполезен.
Миша из них самый толковый. Воспитанный, тактичный, с тонким чувством юмора, умненький и ответственный. С некоторых пор стал отвечать за Лизину успеваемость, поэтому все домашние задания, сочинения, контрольные работы и тому подобное исполнял в двух вариантах. К сожалению, из его родителей жива только мать. Это значит, что никакой финансовой свободы в ближайшей перспективе. А благополучие, создаваемое по крохам – это не для неё.
Сегодня им всем одновременно придется отойти в сторону. С Самвелом никому из них не сравниться.
У подъезда весело загудел клаксон автомобиля, и девицы, шумно смеясь, в предвкушении чего-то необычного, поспешили спуститься.
- Саша, - представился кареглазый молодой человек с ухоженной, черной, как смоль, вьющейся прической.
- Это моя подруга Виктория. – Поцеловала его Лиза, представив соседку, и не удержалась, чтобы расставить акценты. – Она учится в моей школе, только на год моложе. Поехали. Где круасаны?
- Чуть позже. В ресторан после бала заедем. Отметим, как люди! – мягко тронул с места машину видный жених.
Лиза многозначительно обернулась на соседку, и во взгляде ее было торжество и победа, и гордость, и хвастовство одновременно.
Школа, уже приобрела торжественный вид, соответствующий значимости момента, убрана лентами, шарами, плакатами. И некая возбужденность неуравновешенно витала из угла в угол.
Актовый зал наполнился гомоном выпускников. Вика знала их почти всех, но таких нарядных, красивых и взрослых она многих узнавала с трудом.
- Пошли к нашим! Мальчики, привет! Вы уже здесь? Разрешите вам представить, мой друг Саша, моя подруга Виктория!
- Миша, - единственный из всех протянул ей руку Михаил, что-то заставило его сделать это. Может, какая-то праздничная возбужденная наивность детской чистоты и свежести девочки. А, может, неудачно неровный локон русых волос.
Официальная часть торжества, между тем, началась. Счастливые обладатели аттестатов любовались такому долгожданному документу, открывающему перед ними настежь все на свете двери, хвастались друг перед другом, а потом передавали их своим родственникам, радующихся вместе со всеми. Постарались тут же всех взрослых отправить домой. И вот уже все собрались в огромном зале освобожденной от мебели столовой в ожидании бала, в ожидании безудержного веселья.
Зазвучала музыка. Выпускники разбились на группки. Каким-то образом собралась и Лизина компания. Толик, пытливо изучая Самвела весь вечер и не найдя в нем каких бы то ни было особенностей, выделявших его из ряда обычных воздыхателей, привычно для таких случаев решил взять его на «понт».
- Может, пойдем выйдем? – недоброжелательно обратился он к очередному ухажеру.
- Зачем, дорогой? Танцуй себе «пока молодой». Да? И нам настроение не порти!
Но Толик не собирался сдаваться. Играя мускулами, он пригласил его широким жестом на выход:
- Аделанте, сеньор! Чой-то ты загорелый такой, испанец, что-ли?
- Ребята, куда вы? Стойте! – спохватилась Лиза.
- Не волнуйся, Лизок. Я скоро вернусь. Дам только малютке урок… испанского…- неожиданно легко поддержал инициативу Толика Самвел после едва заметного контакта с мобильником.
Он был постарше выпускников, намного опытнее, и знал, что для таких случаев всегда необходима страховка.
В школьном дворе их уже ждали трое.
Толик остановился. Увидел, что силы не равны.
Но раздумывать ему не дали, одновременно с трех сторон короткими ударами повалили на землю, заломили руки за спину, уперлись коленом в позвоночник.
- Ну, что, все вопросы обговорили, или что-то ещё не ясно? – негромко, но с угрозой произнес Самвел.
Толик попытался вырваться, но не смог даже пошевелиться и после повторного вопроса прошипел сквозь зыбы:
- Все ясно.
Его отпустили. Молча подняли. Даже помогли отряхнуться.
В актовый зал молодые люди, не торопясь, вернулись вдвоем. По прежнему уверенный в себе Самвел и растерянный, хмурый Толик с красноречивыми следами жесткого контакта на лице.
Не надо было отпускать его одного, - запоздало подумал Михаил, вспомнив подозрительную сговорчивость оппонента.
Счастливая Лиза припорхнула к Самвелу, поцеловала, обняла радостно победителя и обвела одноклассников гордым взглядом:
- Вот он, мой герой!
Виктория же совсем не разделяла эйфорию подруги, она с болью наблюдала за Толиком. Ему больно, на лице ссадины и кровоподтеки. Неужели никто не видит. Но друзья привыкли видеть в Анатолии лидера, и сами надеялись всегда на его защиту. И теперь, когда он стал вдруг уязвим, никто и не подумал подставить свое плечо.
Но Вика не могла оставаться безучастной. Достала из сумочки салфетку, духи, мягко и, одновременно, решительно пресекла слабую попытку юноши отказаться от постороннего вмешательства – мол сам справлюсь, принялась обрабатывать его раны. Очень аккуратно, нежно и удивительно женственно. И столько в её взгляде было заботы, ласки и соучастия, что Миша абсолютно искренне пожалел, что не он находится сейчас во власти этих бархатных ручек. Толик же чувствовал себя неловко от множества сочувствующих лиц.
К счастью для него всеобщее внимание вдруг переключилось на другую сторону зала. В дверях появилась Маринка Гройсман. На высоченных лабутенах, в платье, которое и платьем то назвать нельзя, потому как прикрывало лишь минимально допустимые части тела. Из тончайшего шелка, как будто его совсем не было, оно сверкало и переливалось, рельефно облегая её идеальную женскую фигуру. А макияж нанесен так искусно, как будто это и не макияж, а акцентированная красота девичьего лица. Все её упругое тело создавало иллюзию сексуальной открытости и абсолютной доступности.

Лиза потеряла дар речи. Её платье, на которое было истрачено столько времени и денег, и на которое она так рассчитывала, по сравнению с Маринкиным выглядело каким-то сарафаном. А макияж, с помощью которого она нарисовала себя как хотела, смотрелся избыточным и даже вычурным. Ну ничего, зато у Гройсман нет такого перспективного, богатого жениха. Она – неудачница. Кстати, где Самвел? Девушка осмотрелась. Все вокруг, и парни и девчонки, кто открыто, а кто исподтишка, «облизывали» глазами объявившееся чудо. А вот и Самвел. Куда он так завороженно смотрит? Почему он тоже уставился на ненавистную Гройсман? Скорей бы объявили быстрый танец. И она, наконец-то, покажет, какой надо быть ритмичной, гибкой и сексуальной.
Ударили струны в диком темпе. Кто здесь конкурент? Но что-то случилось. Почему ей так тяжело двигаться? Подташнивает. Почти ничего не получается. На лице выступил холодный пот. Что происходит? Незаметно покинула танцпол, отошла к окну. Самвел не подходит. Объявили медленный танец. Самвела нет. Он уже танцует, обнимаясь с партнершей. С кем? Да это же Гройсман! Самвел, предатель! Как он может с ней так поступать? Лиза уже и не помнила, когда на танцах она стояла одна. Этого не может быть. Всех ухажеров она разогнала. Жених её кинул. Это ему ещё аукнется. Захочет настоящей любви, приползет! Её никто не сможет заменить. Самвел сам признавался, что ни с кем ему не было так хорошо. А может он лгал. Может он просто её «разводил»? Мотивировал на ещё большую активность и неограниченную импровизацию.
- Надо найти Вику, – поискала Лиза глазами по залу, как утопающий – спасательный круг. Увидела, как ту обходительно и трепетно сопровождает к выходу Михаил.
– Мороженного хочешь? Угощаю! – осторожно убеждал он. В такую жару лучше чуть-чуть погулять. А? Потом вернемся. Как предложение?
- Принимается, - смело согласилась Вика.
Мишка все время что-то говорил. А Вика улыбалась. Он ей нравился. Стройный. Смугловатый, и в тоже время светловолосый. Ресницы черные как смоль. А глаза синие. «Странно, что Лиза отвергла его. Куда уж красивее? Да и вроде толковый», – думала Вика.
Михаил тем временем старался усилить симпатию, которую сразу угадал в ее глазах, рассказывал, как работал на стройке и помогал матери воспитывать младшего брата Вовку.
- А один раз он сгущенку поставил варить…
- И забыл? – засмеялась девчонка… - я тоже однажды забыла. Не рассказывай. Я знаю, чем это кончается!
Парк зелено и молодо шумел кронами деревьев. Молодая травка стриженным ковром обрамляла их путь. Пели птицы. Где-то играла музыка.
Он купил мороженное. Потом еще. И еще. Она перепачкала личико.
- У тебя на щеке. Вот здесь…
- Здесь?
- Да, нет, тут!
- Там?
- Ай, да вот же, - он лизнул ее в щеку, - сладкая!
- Это эскимо! – вдруг испугалось сердце Вики и сжалось странно мучительно-томно и нежно, - Бежим на бал?
- Бежим!
Праздник уже в самом разгаре.
- Разрешите вас пригласить! – застыл перед Викой Михаил.
- Я буду счастлива танцевать с вами всю жизнь, прекрасный рыцарь! – неожиданно изящно присела в реверансе Виктория.
- Пока смерть не разлучит нас? – шутливо поддержал шутку Михаил.
- Пока смерть не разлучит нас, - ответила в том же духе Вика, вкладывая в слова всю душу с безоговорочным ярко-выраженным юношеским максимализмом, и решительно положила руку на его плечо.
Ощутила запах мужчины. Не резкий. Скорее приятный. Просто незнакомый. Как букет нездешних трав. В нем были составляющие запахи: семечек, весны, солнца, остатки какого-то одеколона, пота, легкий отдаленный тон стирального порошка, лаванды и навязчивой спертости шифоньера, где годами висит у родителей одежда, мороженного, чего-то еще, назначения которого девушка не знала…
Через запахи мощно окутала сердце захлестывающая с головой энергетика обаяния, веры в сиюминутную правоту мгновения, любви с первого вздоха, как единственной правды на свете, и надежды на вечное счастье.
Вика поняла, что это ее мужчина. Ее желанный и ожидаемый с рождения. Ей нравилось все, что делал он, и говорил. Да, какой нравился? Она была просто в восторге!
- У тебя такой запах…
- Какой? - встревожился парень, внутренне понимая, что от первого соприкосновения зависит все.
Девушка задумалась на несколько секунд, и стала перечислять все, что приходило на ум:
- Непонятной какой-то состав из жареных семечек, одеколона «Лакоста» и звезд соседней галактики…
- Ты сегодня принцесса бала! – шепнул он восхищенно.
- Принцесса? – сверкнула глазами озорная девчонка, еще раз пронзив сердце Михаила.
В кровь по жилам мгновенно проник яд первого комплимента, и запульсировал, струясь.
Он, не давая отдышаться от точечного выстрела, стиснул тонкий девичий стан, и чуть ли не приказным тоном произнес совершенно серьезно:
- Мне скоро в армию. Какие планы?
- Закончить школу.
Он ждал не этих слов, и встряхнул девочку, как кукленка, задав тот же вопрос, но по-другому, ведь она все прекрасно понимала:
- Ты будешь моей сегодня?
- Я не могу сегодня.
- Почему? – Мишка покраснел.
Вика почувствовала, насколько серьезен вопрос, потому что температура рук, ее сжимающих, мгновенно подскочила на пару градусов. Она ответила уклончиво, проявив природное кокетство:
- Мне нет еще шестнадцати, и я пока девочка.
- Прости. – Облегченно выдохнул парень, и тут же новым напором бросился на оборонительные рубежи, - Ты будешь моей девушкой сердца? Ты будешь ждать меня?
Викуся встала на цыпочки и лизнула его неумело, как котенок, и вместо согласия сказала:
- Ты тоже весь в мороженном, мой сладкий!
- У нас еще целое лето! – обрадовался Михаил этому жесту положительного ответа, и задышал, точно ему не хватало воздуха. Наверное, так и было.
- Целое лето! – зачарованно повторила Вика, и прижалась к Мишке, затрепетав.
Медленные танцы чередовались с быстрыми.
- Смотри, как крутится с дифферентом на нос! – хохотнул Михаил, развернув Вику к Самвэлу. Тот великолепно показывал брейк данс, делая круги на одной руке. Возле него образовался круг выпускников, скандирующих и свистящих.
Танец закончился, и Вика с ужасом увидела, что Самвэл целуется с Гройсман и уводит ее на улицу к своей машине.
Виктория бросилась искать Лизу. Посоветовали посмотреть внизу.
- Лизка! Скорее выходи! – вбежала Вика в туалет, - Там эта, в голом платье, мужика твоего уводит! Да выходи же ты!
- Не могу, - простонала Лиза из кабинки, - Мне плохо!
- Ты что, залетела?
- Похоже на то.- совсем тихо и безнадежно одними губами, как на похоронах, поделилась худшими опасениями несчастная.

***
Не обращая внимания на предупреждение врачей, Лиза сделала аборт. Поступила каким-то образом в архитектурный. Похудела. Погрустнела. Позже выяснилось, что иметь детей она уже не сможет. Совсем замкнулась. Позволяла в свою неопрятную комнату заходить только Вике.
Виктория же делилась с подругой каждым словом и вздохом, брошенным Мишкой. Читала вслух СМС-сообщения. Пыталась вытаскивать на озеро или в лес, пока Михаил находился на работе. А вечера проводила с ним, допоздна «тусуясь» в компании друзей и подружек на лавочке под окнами.
Чаще всего девчонки что-то показывали друг другу через ноутбук. Слушали музыку. «Сидели в социальных сетях».
Вот и сегодня, впустив Вику в дом, Лиза мрачновато завела новый клип. Она явно была не в духе.
С балкона их доставало «нытье» Вадима, овладевшего не только аккордами песни «Лиза», но и разучившего «На берегу неба» Димы Билана.
- Ты как? - спросила Вика.
- Никак, - честно ответила подруга. – Противно все. Закрой окно. Достал этот «ДиБилан»!
- Не надоело в бардаке сидеть? Давай, я тебе хоть пол помою? – пожалела ее Вика.
- Там в ванной ведро…
Лиза по-прежнему, смотрела клип. Вика аккуратно разложила вещи. Пристроила на спинку кровати меховые игрушки. Расставила по полкам книги. Вытерла пол. Стало уютнее.
- Самвэл звонил? Я слышала, они разошлись с гросманищей, как в море корабли…
- Я его послала.
- В смысле?
- В смысле лесом!
- А как же любовь? Ты же говорила…
- Я его ненавижу. Ясно? Потому что он – козлина драная! Из-за него я бесплодная! – отрезала Лиза.
Вике это было не ясно.
– Ну, да. - Попыталась она объяснить. - Есть четыре вида сексотипов. Первый – лебединая верность. Один на один всю жизнь. Второй – менять супруга раз в три-пять лет. Третий – хоть каждый день. И четвертый творческий, преображающий сексуальную энергию в песни, книги, города, молитвы…
- А пятый – обманутые девушки, готовые убивать козлов! И козлих! – вскричала Лиза. Потом спохватившись, добавила мягче, - Все, Викусь, я устала.
- От чего ты устала? – спросила строго Вика. – От отдыха? Ты же ничего не делаешь!
- От тебя я устала! От всех вас! От эсэмэсок ваших долбанных! От рассказов уси-пуси-крохотуси.
- Да, ты просто завидуешь? – собираясь на выход, удивилась Вика.
- Кому завидовать то? Тебе что ли? Я наигралась и бросила. А ты подобрала Мишку, который клялся мне в вечной любви. Теперь тебе также клянется, мечтая залезть в купальник. А ты нарадоваться не можешь на своё барахло! Да ты всегда была хуже меня, и носила за мною обноски с первого класса!
- Лиза??? – вспыхнула Вика, покраснев от стыда за слова подруги.
Выскакивая на площадку, она услышала вслед:
- Да будь ты проклята со своим Мишкой! Гадина!

***
- Не надо, Миш, - убрала руку парня с плеча Вика.
- В чем дело? – тут же напрягся Михаил.
- Ни в чем. – Замкнулась девчонка.
- Давай так договоримся. Или мы вместе. Или не вместе. Или ты мне все сейчас же расскажешь. Или…
- Что или?
- Второго шанса нет. Просто расскажешь. – Бережно слушая каждое слово, и расстроившись переменою в Вике, уступчиво произнес Михаил. – Что случилось, лапёнок?
Она позволила себя обнять. Прижалась крепко. Поцеловала в пуговицу на рубашке. Спросила:
- Чай будешь?
- Рассказывай.
- Я у Лизы была. Она сказала, что…
- Ну что? Что сказала тебе Лиза?
Вика не выдержала, и расплакалась:
- Она сказала, что теперь детей у нее никогда не будет! И что я… И что ты…
Мишка сгреб ее в охапку плачущую, трясущуюся горько-горько:
- Глупая. Не плач. Лизе просто сейчас плохо. И это был ее выбор. От начала до конца.
- А ты хотел бы, чтобы она выбрала тебя? – затряслась от ревности Вика. – Она и хвасталась, что ты клялся ей в вечной любви, как теперь клянешься мне!
Мишка оставил ее. Подошел к окну. Это было правдой.
- Так ты клялся? – настаивала Вика.
Мишка молчал. Вика тоже тревожно замерла, боясь, что он сейчас просто развернется и уйдет.
Но он не ушел. Он искал слова, чтобы объяснить свои чувства, и ответил прямо:
- Да, я клялся.
Оба задохнулись от правды, как перед пропастью, на дне которой смерть.
- Я клялся ей, - тихо продолжил паренек, - я принял мишуру синтетики за надежный лен. Я ошибался. А теперь говорю тебе. Это было до тебя. До нашего вальса. До того, как первый раз лизнул тебя в щеку. До того, как сошел с ума от запаха твоих волос. Пойми, лапёнок, ты настоящая! Ты принцесса! Для меня есть теперь только ты. Я люблю тебя.
Он вернулся, чтобы убедиться, что глаза ее светятся прежнею теплотой и доверием:
- Мне нужна одна. Вот такая смешная. Заплаканная. Глупенькая лапка. Влюбленная в меня до смерти. Ревнующая совершенно не по делу.
- Пока смерть не разлучит нас? – уткнулась носом в него, всхлипнула, успокаиваясь, Вика.
- Ни одна сволочь не сможет разлучить нас. Убью!
- А, если…
- Всех порву за тебя. Поняла? – закрыл ей рот поцелуем парень.
Вложив всю нежность, какая только была в нем, Мишка переборщил.
Девчонка зажглась, как уголек. Губы пересохли. В теле появилась сумасшедшая необузданная страсть:
- Пойдем в мою комнату! Я хочу, чтобы это первый раз произошло с тобой!
Мишка понял, чего она хочет. Но тормознул. Стал целовать одержимо и страстно. Бешено стискивая и постанывая от невозможности позволить воспользоваться предложенным.
- Нет, - сказал он.
Она чуть не падала в обморок от волнения:
- Почему? Объясни, почему? Ни вечером, ни ночью никого не будет дома! До утра мы вдвоем! Понимаешь?
- Нет.
- Почему нет? – Она опустилась на стул. – Объясни. Ты любишь меня?
Мишка встал на колени пред Викою и нежно-нежно обнял их, зажав в тисках. Девчонка дрожала.
- Потом. Лапёнок. Не мучай меня! Я в армию уйду. Неизвестно, что может произойти. Но девственность твоя – это для тебя более важно, чем сиюминутный порыв. Пойми. Я просто не могу воспользоваться слабостью. Не могу. Я слишком люблю тебя для этого.
- А как же наши клятвы о вечной любви?
- Я в себе уверен. И в тебе уверен.

***
«Ровно три месяца – и я твой навсегда!» - получила СМС- сообщение Виктория от Миши в следующем августе. «Твоя навсегда уже сейчас!» - ответила Вика.
Пока Михаил служил, чувства их еще более крепли. Виктория старательно училась, и окончила школу. На выпускной не пошла, потому что Лиза в этот день выходила замуж за Вадима. Они давно помирились. Все шло своим чередом.
Подруга, чтобы заслужить прощение за нервный срыв, задаривала Вику модными вещами. Журналами. Открытками в электронном виде. Была очень добра.
И девушка простила все. И была вполне счастлива.
Единственное обстоятельство явилось форс-мажором: Виктория поступила в Архитектурный, но не прошла на бюджетные места. Зависла в пространстве что делать? Платное обучение родители не осилят. Мать Михаила - Валентина Ивановна, хоть всегда и поддерживала будущую невестку, но тоже помочь ничем не может. И тут всезнающая Лиза помогла, свела с важным человеком в институте, который в силах посодействовать не только на бюджет перейти, но и даже как материальную помощь получить научит. Естественно, разговор конфиденциальный, без свидетелей.
И сегодня Вика ждала своего благодетеля.
- О! Как на улице прохладно! Хорошо, что мой дом недалеко! – произнес седой среднего роста полноватый профессор, вытирая испарины пота со лба. – Отец тоже военный? – увидел он фото на стене.
- Это дедушка. А вы разве служили?
- Да. Афган. Контузия… Все это так сейчас икается.
- Чаю хотите? – пригласила Вика. Запах пота пришельца ее некоторым образом напрягал. И хотелось скорее выйти из замкнутого пространства коридора и оказаться у открытого окна кухни.
- А родители где?
- Так они только вечером будут, - растеряно протянула девушка, - поздно вечером.
Профессор ответил:
- Хорошо. Меня зовут Рафаэль.
- А по отчеству? – насторожилась девушка. – Проходите, я чай уже заварила. Там есть еще холодец с картошкой.
- С картошкой? Великолепно! – разговорился незнакомец. – Вообще-то Рафаэль Зарипович. Но в сферах искусства принято просто по имени. Можете звать меня Роман.
Вдруг нехорошим предчувствием пронеслась мгновением история Лизы и Самвэла-Саши.
- Вы работаете в институте?
- Я консультирую, милая, - уклончиво ответил тот.
Слово «милая» создало в душе Вики дополнительный неуют. Но от их доброжелательных отношений зависела будущая карьера девушки, может быть, жизнь. И она старалась быть предельно вежливой.
В процессе беседы профессор панибратски придвинулся к молодой девушке.
Она отстранилась. В нем же пробудился инстинкт охотника, почуявшего след. Он пересел ближе. У Вики похолодело сердце.
Она внезапно поняла, что одета в тот самый топ и те самые белые бриджи, в которые была облачена Лиза перед выпускным. И что бретельки из-под топа предательски выглядывают. И бюст выделен слишком открыто…
- Покажи мне, пожалуйста, натурные работы тела, - сладковато-тошнотно произнес Рафаэль Зарипович, - я хочу дать тебе задание.
Вика покорно принесла рисунки.
Ничего такого, по ее мнению, сексуального, в них не просматривалось. Но старика начало на глазах «колбасить». Его руки как-то странно задрожали. Он покраснел. Тело покрылось испариной, а лицо пятнами.
- У тебя такие красивые волосы! – воскликнул он подобострастно, и протянул к ней волосатую пухлую руку.
Вика снова отсела и находилась чуть ли не на краю дивана, рискуя в любую минуту упасть.
- Я так редко! Редко! – начал шептать беспорядочно профессор, - вижу такую красоту. Ты такая нежная, - сгреб в охапку девчонку дядька, уже трясясь всем телом. Возле губ собралась белая пена.
Потно и противно он стал покрывать ее всю поцелуями, куда только добирались его губы.
Вдвое выше нее мужчина с легкостью пушинки поднял девчонку на руки, и понес в спальню. Та упираясь ногами о косяки, попыталась выскользнуть, и чудом зацепилась за кресло:
- Нельзя! Я еще девушка!
Рафаэль поднял топ, присасываясь к молодому телу и шепча:
- Я могу умереть. Я сейчас умру. Ну, пожалуйста. Будь милосердной. Не погуби.
Он уронил ее на кресло, и упал на колени подле, мусоля их своим потом и слюнями. И трясся, трясся, трясся, как осиновый лист. Рафаэль сделался уже красный как рак, стал задыхаться.
На смену глубокого отвращения в душу девушки предательскими змеями вползли жалость, удивление, сострадание и страх. Страх не за себя - за него. Что он вдруг сейчас возьмет да и отдаст Богу душу из-за этого пустяка – ее каприза. И она сняла топ, и сама расстегнула бриджи.
Рафаэль Зарипович тут же, извиваясь в нетерпении, быстро оседлал жертву, гнустно и омерзительно шаря по груди руками. Лицом Вика уткнулась в мокрую подмышку старикана, пахнущую протухшей кислой капустой. Она позволяла делать с собою то, что ему хотелось, только крест накрест руками закрывала лицо и губы, чтобы он не мог осквернить ее душу. Через минуту дрыгающееся тело успокоилось, слезло с Вики.
В дверь позвонили. Рафаэль, как ужаленный засобирался, и выскочил из квартиры, поздоровавшись в дверях кивком головы с Лизой.
- Это что было? – замерла на пороге удивленная подруга, провожая взглядом уважаемого педагога, у которого через две пуговицы на третью наскоро была застегнута легкая летняя рубашка, и откровенно скособочены брюки.
- Консультация. – Ответила Вика, поправляя топ и лямки.
В доме, стиснутом летней жарой, стоял невыносимый запах интима. Энергетика порванной страсти разрывала ауру в невыносимом крике Викиной души.
- Я вам помешала?
- Тебе нужно было прийти на десять минут раньше. Тогда помешала бы. – Честно ответила девушка, старательно уравновешивая дыхание.
- Я не поняла. Он что? Тебя изнасиловал?
Вика молчала.
- Или ты сама? – не унималась Лиза, - А как же Мишаня?
- Лиза. Давай так решим. Я Мише не говорю. И ты Мише не говоришь. Он меня не насиловал.
- Ничего себе, первый романтический раз, - осела на «ложе любви», покрытое густой шерстью, облетевшей с Рафаэля, Лиза. – Блин! Пипец!

***
«Я берег тебя, лапенок, как хрустальную вазу, а теперь зудушу в страстных объятиях!» - получила от Михаила СМС-сообщение Вика.
Слезы капали из глаз неудержимыми ручьями. Ну почему? Почему все это случилось с нею? Странная задержка месячных не была случайной. В кабинете гинеколога девушке объяснили, что она ждет ребенка.
«Не молчи, любимая. Я страдаю» - приходили одна за другой СМС. А что ей было отвечать? Что она «принесла в подоле»?
И судьба и карьера и жизнь разбивались на осколки, и лежали грудою у ног. И это при том, что родители еще ничего не знали!
Рафаэль Зарипович заметался в панике после сообщения Вики. Он твердил десятки раз, что Вика его не любит. И что связь с ним с ее стороны, не что иное, как брак по расчету, на который он никогда не пойдет! Категорически против беременности девушки, профессор привез ее в клинику. Оставил для операции, и дал конверт с внушительной суммой.
- Это вам, - зашла на аборт Вика, положив деньги на стол. – Только операцию делать не нужно.
Врач, ничего не понимая, смотрел на нее.
- Там внизу, - объяснила Вика, - меня ждет мужчина. Скажите ему, что все прошло успешно. Но. Я буду рожать. Я часок посижу у вас. Ладно?
- Как скажете, - ответил врач.
И забрал деньги.

***
Теплая и нежная осень одаривала дачников избытком урожая. Электрички заполнялись бабами и мужиками с коробками и корзинами. Яблоки увешивали придорожные деревья. У обочин дорог продавались кабачки и тыквы, огурцы и помидоры, груши, цветы, картошка.
Вика сидела у окна, тяжелая, как перезревший плод, и прислушивалась к тому, что творилось внутри. Внизу живота у таза появился комок новой жизни. Твердеющий, если Вика плакала и расстраивалась. И умиротворенно нежно излучающий ласковые нежные порывы, когда она находилась в состоянии покоя. От этого движения Вики стали плавными. Губы и пальцы припухли. Она не испытывала никакого токсикоза. И фигура нисколько не растолстела. Солнечное лето, перешедшее в солнечную осень, старалось поднять настроение.
Михаил почему-то перестал отвечать на СМС, а после телефон отключился полностью. Виктория заходила домой к Мише, но его мать, встревоженная отсутствием с сыном связи, тем не менее, ничего прояснить не смогла.
Совсем обезумев от страшных предчувствий, девушка вдруг, отвечая на вызов, слышит тайный голос Валентины Ивановны, что Мишка сопровождает своего командира, что они прибыли в командировку, и что, пока офицер оформляет документацию в штабе, он будет дома несколько дней.
В мгновение ока Виктория оказалась у дверей знакомой квартиры. Дожидалась целую вечность, пока парень выйдет на звонок, заглянула в его глаза, наполненные тоской и испугом, обхватила крепко, и зарыдала.
- Ми-и-иша! Прости! Я виновата перед тобой. Прости меня! Но я закрывала лицо руками, и он не смог меня поцеловать, Миша! – выкрикивала она сквозь рыдания, самое, как ей казалось, важное.
У солдата заскрипели зубы от боли.
- Пойдем.– Закрыл за собой двери, чтобы не вмешалась мать. - Я тоже тебя люблю, родная. Ты все-все сейчас мне расскажешь. Спокойно. Все-все. Как тогда. Помнишь? Ты расскажешь.
И Вика стала рассказывать.
Все-все, в подробностях и мелочах, как может только рассказать очевидец. Сбиваясь от одного времени в следующее. От врача к спальне. От спальни к подруге Лизе с её советами. От потных рук сластолюбца Рафаэля к тяжелому комочку в животе. Когда она завершила, Михаил долго молчал, потом обнял её и, заглядывая в глаза произнес:
- Бедный, маленький мой, лапенок! Сколько же ты вынесла, родная! Ты хотя бы понимаешь, что совершила подвиг? Для нас двоих? Ты понимаешь, что ты спасла нашу любовь? Ты умница, что оставила этого ребенка! Ты дала нам шанс иметь своих детей!
Она стала много-много раз целовать его лицо:
- Спасибо, спасибо, что ты понял! Я боялась, что ты не поймешь! Не простишь меня!
- Паспорт с тобой?
- Конечно!
- Идем в ЗАГС! Все! Хватит! Один раз я тебя пожалел, второго раза не дождешься! Сегодня же распишемся!
- А нас распишут?
- Легко! Ты беременная? Беременная? Я – отец? Отец!
Он замялся, и спросил о самом главном:
- А тот, козел, он уверен, что ты сделала аборт?
- Абсолютно уверен!
- А ты знаешь, что мне сообщала о тебе Лизка? Я чуть не сошел с ума! Не смей с ней больше общаться! Это она чуть не убила нашу любовь. Но теперь все встанет на свои места. Да! И чтобы слово ЛИЗА в нашем доме вообще не слышал!
Михаил тащил ее в сторону дворца бракосочетания, приговаривая:
- Ну, козлина, доберусь я до тебя! На «милосердие» он надавил, гаденыш, на благородство нежной девственной души! Афганец-поганец! А ты тоже хороша! Сопли распустила из-за этого урода. Жалость – это самое отвратительное, самое мерзкое, что есть на свете! Сразу в рыло сапогом в следующий раз! Сразу в рыло! Все. Не плач. Ребеночек внутри расстраиваться будет. Он – это наполовину ты! А я тебя больше жизни люблю. И никому не отдам. Слышишь?
- Пока смерть не разлучит нас?
- Пока смерть не разлучит нас!

***
После окончания воинской службы, Михаил получил предложение остаться в части прапорщиком. Толковые люди везде нужны. Согласился, потому как пообещали двухкомнатную квартиру, пока служебную. А там видно будет.
Вика с восторгом согласилась.
Жизнь налаживалась, но ныла неотомщенная душа. Заезжая к матери, Михаил постоянно держал в поле зрения Рафаэля. Выяснил, что тот действительно служил в Афгане и был контужен. Настоящее его имя - Роман.
- Не хотел делать брак по расчету, будет тебе враг по расчету, – твердил парень, стискивая кулаки. - Роман, говоришь? Ну, давай, посмотрим, какой ты Роман! Встретить и покалечить старика Мишка не хотел, не имел права. Все-таки тот потерял здоровье на службе. Но парень отлично знал, где профессор ставил машину - во дворе своего дома. Однажды мест на стоянке не хватило, и автомобиль оказался припаркован при въезде во двор, где почти нет освещения. Разъехаться грузовая машина уже не могла. Михаил видел, как грузчики на руках несли до подъезда заказанную кем-то мебель. А наглец даже не вышел.
-Ах ты еще и людям жить мешаешь, - с этими словами он с удовольствием прорезал ножом все четыре шины, а затем со всей ненавистью с размаху через лобовое стекло «занес» в салон прекрасный силикатный полуторный строительный кирпич. Почувствовал, что душа обрела покой, и быстро пошел, полетел туда, где ждала его любимая.

***
В двух комнатах военного городка поселилось тепло и ласка. Вика каким-то чудом умудрялась даже во время ремонта создавать уют.
- Погоди! – радовалась она приходу мужа. - Сразу обувь снимай. Дай снег смету. Вот сюда, родной. Иди руки мой, и сразу за стол! Сегодня котлетки – объеденье!
- Я не во сне?
- Да нет. Ты не понял. Я буду каждый день готовить тебе что-то новое. А ты, как подопытный кролик, будешь это есть! Согласен?
- Хм! Согласен ли я? Да я об этом всю свою жизнь мечтал сознательную! Ну что, придумала? Как назовем нашу прелесть? – Михаил опустился на колени, и поцеловал нежно дитя, пихающееся внутри, через кожу живота и кухонный фартук. Он уже знал, что родится девочка.
- Придумала, - ответила счастливая женщина, - Мишель! Как Мишель Марсье, которая играла Анжелику. А Анжелика любила одного Пейрака на всю жизнь!
- Очень витиеватое объяснение. Ты лукавишь, жена. Я бы подумал, что оно очень похоже на имя Миша. Но мне нравится ход твоих мыслей, - они засмеялись оба, а Михаил добавил, - Мне кажется, всю мою жизнь без тебя жил не я, а кто-то другой.
- Я тоже без тебя была не собою, - ответила Вика. – И теперь, знаешь? Все, что с тобой – жизнь. Все, что без тебя – выживание.
Будущая комната Мишель, в которой они теперь находились, или «Детская» совершенно не отличалась от ее, Викиной, в которой ничего не менялось уже лет сто! Солнечная сторона. Никаких лишних деталей! Стол. Над столом несколько полок с книгами. Жесткий стул. Небольшой Викин шифоньер, привезенный из дома. Кровать, аккуратно заправленная клетчатым пледом. На стене – небольшой шерстяной коврик. Рядом - овальное зеркало. На окне – тюль. Форточка наглухо заперта. Никаких сквозняков.
И домашние запахи нежных котлеток плотно стоят в атмосфере, точно не хотят покидать уют этого дома.
Из окна сквозь тюлевые кружева – снежный день заливает солнечным светом нехитрую обстановку, Вику и Мишу, играет с зеркалом лучами, разгоняющими солнечных зайчиков по всему дому.
А здесь.
Свежая весна бодро и светло хозяйничает здесь. Постоянная весна, переходящая в лето!

Февраль 2012 г.